ЕВГЕНИЙ КАШИРИН

Описание

Трудно представить, как смерть одного человека способна осиротить целый город. Но это произошло. 40 лет, пока он держал в руках фотоаппарат, Рязань была городом Каширина. Теперь он ушёл, оставив нас своими должниками. Оставив в смятении – ибо лопнула какая-то пружина мироздания, и в раскаянии – не уберегли. Оставив нас в скучном, становящимся всё более бездушным и неприветливым городе. Городе без Каширина. С его уходом закончилась эпоха, когда фотографию делали руками, а душевные движения ещё представлялись ценностью, не поддающейся денежному измерению. Вполне вероятно, эту эпоху и назовут каширинской. Может быть, для кого-то это неожиданность или запоздалое открытие, но мы были современниками великого человека. Если это кажется вам гиперболизацией, попробуйте сами ответить на вопрос, кого из рязанцев можно поставить рядом с Кашириным, в ком ещё столь ярко воплотилось моцартианское начало. Талантливые и даже сверхталантливые люди в Рязани были, есть и будут, но все они творят в рамках избранных профессий, а Каширину в любых границах было тесно. Его «Последние дни бабушки Фроси» – произведение гениальное само по себе, но это ещё и образец новой, не существовавшей до Каширина синтетической формы творчества. Стихия игры пронизывала его повседневность, которая оборачивалась опять же творчеством. Категорически не желающий процеживать жизнь через сито прагматизма, Каширин ценил её стихийность и полноту. Он был режиссёром жизни, ставящим на ходу спектакль-импровизацию, вовлекая в него всех, кто оказывается на его пути. Связанный по рукам и ногам бесчисленными обязанностями, а еще больше добровольными обязательствами, он был, тем не менее, неподвластен никому, словно ветер. Его внутренняя свобода не прокламировала себя, но обнаруживалась во всём – и в поворотах мысли, и в поведенческих реакциях, и в абсолютно самобытном видении мира. Художник. Педагог, наставник, опекун. Коллекционер, собиратель, хранитель, спаситель от забвения. Наблюдатель, систематизатор, экспериментатор. Художник. Гостеприимец, отгадчик тайн, утешитель сердец. Романтик и насмешник. Любимец женщин. Бессребреник. Неисправимый мистификатор и грустный Бастер Китон. Дон Кихот и Санчо Панса в одном лице. Художник. Ещё раз художник. Зачерпнул из жизни так глубоко, как никто другой. Роздал собственную жизнь и себя самого до дна. Но и оставил – целый океан, который никогда и никому не охватить взором и не освоить целиком. Каждого из нас сверлит сейчас ощущение невозможности, несправедливости столь раннего ухода того, кто уходить не должен был вообще, кто украшал жизнь, был её необходимым компонентом. Переплавить это ощущение катастрофы в чувство нежное и светлое только сам Каширин и может нам помочь. Вспомним одну из его смешных историй, его неповторимую интонацию, и улыбнёмся сквозь слёзы. Вспомним упоминавшееся уже «Последние дни бабушки Фроси», где с беспощадной ясностью запечатлён уход и конечное упокоение самого близкого автору человека – но какая в этом повествовании толстовская сила и глубина постижения бытия, а главное – преодоление смерти, возвышение над ней. Одна жизнь Каширина – феерическая – закончилась. Другая – легендарная – только начинается. А.Н. "Новая газета – Рязань". 2007.2 – 8 июля. – № 23 Р (1269). – С. II.